В доме № 19 по Садовой-Спасской улице окна светились до глубокой ночи. Обсуждения, расчеты, чертежные наброски, дискуссии, споры. Прежде всего, рассуждали гирдовцы, нужно отказаться от пороха и перейти к жидкому горючему, сгорающему в жидком кислороде,— энергетически более выгодному и безопасному. Постепенно вырисовывались контуры новой ракеты, нового конструктивного воплощения реактивного принципа.
Жидкое горючее и кислород надо поместить в отдельных баках. Насосы станут накачивать их в камеру сгорания, газы будут вытекать через длинную расширяющуюся трубу — сопло. А если в газовом потоке поставить рули? Тогда можно будет управлять ракетой в полете. В головной части корпуса удобно разместить герметическую пассажирскую каюту с запасом пищи, воды и приспособлениями для дыхания. Наконец, снабдив ракету автоматическими устройствами, можно обеспечить ее движение по заранее намеченной программе...
Это, естественно, лишь попытка восстановить ход мыслей наших первых ракетчиков.
Сколько дней и ночей было потрачено на то, чтобы от первых идей, первых карандашных набросков на листе ватмана перейти сначала к модели, а потом воплотить свой замысел в реальную конструкцию. И вот она готова.
Серебристое тело ракеты бросало отблески на счастливые лица. Длина этого удивительного сооружения — 2 метра 40 сантиметров. Диаметр— 18 сантиметров. Весит ракета, вместе с запасом топлива, менее двух десятков килограммов. Скоро ей стартовать!
У ГИРД-09 был двигатель, работавший на топливе смешанного агрегатного состояния: окислителем был жидкий кислород, а горючим — сгущенный бензин. Сейчас такие двигатели называют гибридными. Тогда же это был первый в мире двигатель такого типа.
Потратив много времени на доводку ракеты, М. К. Тихонравов, автор ее проекта, решил облегчить задачу. При растворении канифоли в бензине получался так называемый твердый бензин, который мазался, как сливочное масло. Его и решили применить в ракете 09. Это упрощало конструкцию — не требовались насосы, система подачи горючего в камеру сгорания, исключался и бак горючего.
Но ракета была жидкостной, ведь большую часть топлива составляла жидкость, двигатель оснащался системой подачи окислителя, в камере сгорания происходили те же процессы, что и в ЖРД: впрыск окислителя, испарение горючего и окислителя, их смешение и горение. В хвостовой части корпуса ракеты находились четыре стабилизатора.
Для первого «космодрома» (назовем его все-таки так, ведь для большого дела преувеличения оправданны!) выбрано было укромное место, где нет посторонних, нет помех. Сооружен пусковой станок. Простенький, но надежный. Идут последние приготовления. В чем-то суетливые по причине волнения. Оно понятно: ведь эти испытания будут первыми. А вдруг?!
Заправлен жидкий кислород. Все сделано, все проверено. Осталось последнее — пуск.
Не многие были свидетелями и участниками этого исторического эксперимента. Но то, что пережили и прочувствовали «пускающие», никто не сможет передать так точно и полно, как они сами. Поэтому слово инженеру Н. И. Ефремову, который был в тот день и час в Нахабине.
И вот:
«...Сноп огня, громкий хлопок, похожий на взрыв,— и под ракетой бушует пламя, ударяясь о бетонный настил. Так и должно быть. Все идет нормально. Двигатель работает на полную мощность...
Скорее угадывается, чем видится,— ракета поднялась на едва заметный сантиметр. Но движение началось. И вот уже отчетливо видно, как скользит она вверх по направляющим. Уже нос ракеты возвышается над верхним их срезом, а оперение достигло опорного кольца. Еще миг — и наша ракета, ускоряя движение, вознесется в синеву неба, прощально раскачивая огоньком, вытекающим из сопла...»
Радости испытателей не было конца.