Январь 1924 года выдался в Москве морозным. Столбик термометра по ночам падал до отметки «30». Днем было чуть теплее. Но только чуть. Улицы казались безлюдными, редкие прохожие кутались в воротники, шли торопливо, не рискуя терять время на трамвайных остановках. Трамваи ходили редко.
Вечером 20 января у дома на Большой Лубянке (ныне ул. Дзержинского), где располагалось Московское общество любителей астрономии, толпился народ. Лютый холод не испугал тех, кто пришел послушать лекцию ученого и изобретателя, одного из пионеров ракетной техники Фридриха Артуровича Цандера «О конструкции межпланетного корабля и о перелетах на другие планеты».
1924 год. Откуда в разоренной, голодной, нищей стране, только вчера вышедшей из кровавой империалистической бойни, кишащей ослепленными звериной ненавистью «бывшими» всех мастей, страдающей от эпидемий, этот неудержимый интерес к звездному полету? Людям, живущим в голодающей и замерзающей Москве, думать бы о хлебе и дровах, об опасности тифа, о дне сегодняшнем, а они...
Впрочем, у них был великий пример, который звал в завтра, учил: чтобы уверенно идти вперед и не сбиться с дороги, надо видеть не только сегодняшний день, но и завтрашний и послезавтрашний, учил бороться и побеждать. Разве не удивительно, что уже в один из октябрьских дней 1920 года, когда еще не был окончательно сломлен Врангель, глава первого в мире государства рабочих и крестьян Владимир Ильич Ленин встретился в Кремле с английским писателем Гербертом Уэллсом и рассказал ему о плане электрификации России, о том, что претворение его в жизнь преобразует нашу страну?
Какой же сверхсверхфантазией должны были казаться тогда полеты к звездам!
Однако под решением Совета Народных Комиссаров от 9 ноября 1921 года о назначении К. Э. Циолковскому пожизненной пенсии «в виду особых заслуг изобретателя, специалиста по авиации...» стоит подпись Владимира Ильича Ленина.
Не было в истории нашей планеты человека, в котором так гармонично сочетались бы черты великого ученого, вождя партии, главы государства. Сегодня мы с еще большей силой понимаем величие и мудрость этого человека, его неослабное внимание к достижениям науки, без которых немыслимо движение общества вперед.
Но вернемся к 20 января 1924 года. В лекции Ф. А. Цандера прозвучали слова, призывающие к созданию «общества исследователей, любителей межпланетных путешествий». Тогда это была только идея. Идея объединить усилия всех, кому дороги проблемы астронавтики, усилия инженеров, конструкторов, изобретателей, популяризаторов новой науки, привлечь энтузиастов ракетной техники к решению «важных задач». Но семя упало в благодатную почву.
В ту пору в Москве набирала силы Академия Воздушного Флота имени профессора Н. Е. Жуковского, созданная на базе Института инженеров Красного Воздушного Флота. Она является старейшим советским военным учебным заведением, кузницей инженерных кадров ВВС. Многие ее слушатели были энтузиастами космонавтики, среди выпускников немало тех, кто внес большой вклад в освоение космоса.
В начале 1920-х годов, в пору становления, в академии постепенно наращивалась лабораторная база, что открывало широкие возможности для научного творчества и экспериментальных исследований. Глубокое понимание задач, которые в трудных условиях решало молодое Советское государство в период восстановления народного хозяйства, рождало творческую инициативу слушателей и преподавателей в изучении и развитии авиационной техники.
В 1923 году в академии было создано Военно-научное общество (ВНО), в состав которого входили семь секций: авиационная и планерная, моторная, воздухоплавательная, научной организации труда, тактическая, аэрофото, популяризации Воздушного Флота. Работы ВНО по конструированию планеров и самолетов получили мировую известность. На крылатых машинах, построенных слушателями академии, удавалось нередко достигать рекордных для того времени показателей по дальности, высотности и продолжительности полетов.
Воздухоплавательная секция поддерживала тесную связь с К. Э. Циолковским. 23 августа 1923 года на расширенном заседании секции Константин Эдуардович сделал доклад о своих работах. Позже он писал о теплом приеме, который оказали ему жуковцы. В музее академии хранится много материалов, рассказывающих о творчестве К. Э. Циолковского. Среди них и журнал «Аэро» за 1923 год со статьей об этой встрече.
«Слушателей интересовали все работы ученого,— пишет в своих воспоминаниях заслуженный деятель науки и техники РСФСР, профессор, доктор технических наук генерал-майор-инженер В. А. Семенов,— и оригинальное решение проблемы дирижаблестроения, и его доказательства возможности выхода в космическое пространство, и работы в других областях науки».
Циолковского избрали почетным профессором академии и почетным членом ВЫО.
Принципам реактивного действия и передвижения при помощи реакции струи жидких или газообразных тел были в свое время посвящены работы Н. Е. Жуковского. Над этими вопросами стали работать преподаватели и ученые академии, в том числе В. П. Ветчинкин, Б. С. Стечкин, В. А. Семенов, Т. М. Мелькумов, В. С. Пышнов.
Летом 1924 года в академию прислал заявление с просьбой принять его на учебу Сергей Павлович Королев. Несмотря на то что он был еще молод и по условиям приема не проходил по возрасту, его зачислили кандидатом в слушатели. К сожалению, извещение об этом пришло в Одессу, где жил тогда будущий конструктор, поздно — Королев переехал в Киев.
Среди первых выпускников академии были И. Т. Клейменов, будущий начальник Реактивного научно-исследовательского института, один из той группы ученых, которые участвовали в создании легендарных «катюш»; М. К. Тихонравов — автор проекта первой советской жидкостной ракеты; В. Ф. Болховитинов — главный конструктор ОКБ, где был создан первый самолет с ракетным двигателем, и другие видные ученые и конструкторы.
Воспитанники академии генеральные конструкторы С. В. Ильюшин, А.. С. Яковлев, А. И. Микоян, Н. Д. Кузнецов, С. К. Туманский, работая в авиационной промышленности, создали всем известные самолеты, вертолеты, двигатели, стали основоположниками эры реактивной и сверхзвуковой авиации. Большой вклад внесла академия в развитие научно-исследовательских работ, которые проводились в ЦАГИ и других научных центрах.