И вот очередная поездка в Москву, где Циолковский пробыл неделю — с 18 по 24 августа 1923 года. В Академии Воздушного Флота он прочитал лекцию, о которой был дан подробный отчет в сентябрьском номере журнала «Аэро». Сообщение заканчивалось так: «Остается от души пожелать конструктору успешного продолжения его работы, долженствующей вписать... славную страницу в историю русского воздухоплавания».
Циолковский вспоминал: «После лекции осматривал аэродром. В Москве сошелся с изобретателем алюминиевого сплава инженером на Кольчугинском заводе М. А. Бутуловым. Кольчугинский алюминий обладает отличной упругостью (как жесткая латунь)... Придется работать на каком-нибудь заводе».
В 1924 году на собрании воздухоплавательной секции Военно-научного общества академии Циолковского избрали почетным профессором.
История с дирижаблем имеет свое продолжение. Нашлись скептики и маловеры, которые поставили под сомнение саму идею. Начались жаркие споры. В январе 1925 года Ассоциация натуралистов обратилась к Циолковскому с просьбой сделать сообщение на диспуте.
Диспут состоялся в Большой аудитории Политехнического музея 3 мая. Текст выступления на нем Циолковского и поныне хранится в архиве Академии наук СССР. В дискуссии принимали участие представители Ассоциации натуралистов, Главнауки, Наркомзема, Наркомпути, Московского университета, Главного управления Военно-Воздушного Флота и других организаций. Перед собравшимися демонстрировались модели дирижабля, Циолковский давал пояснения.
Доклад прошел успешно. После диспута состоялась своеобразная пресс-конференция. На следующий день газета «Вечерняя Москва» поместила публикацию под броским заголовком. Вот несколько строк из этого отчета: «Полвека тому назад Циолковский буквально поразил научные круги своими двумя величайшими в истории человечества проектами. Из них первый — междупланетное путешествие при помощи специальной ракеты и второй — металлический дирижабль. Но его проекты лежали десятки лет под спудом, не находя в обществе, даже в научных кругах, достаточного отклика, чтобы быть осуществленными... Вопрос — строить или нет дирижабль Циолковского, поставленный на диспуте, решен положительно».
Вот еще один любопытный документ тех лет:
«Признать желательным использование почти полувековой работы, знаний и опыта т. Циолковского путем привлечения его к работам одного из соответствующих специальных научных институтов или учреждений и создание для его работ по конструкции дирижабля возможно благоприятной обстановки.
Признать желательным для ближайшего освещения ряда технических и организационных вопросов — вызов в ближайшее время т. Циолковского в Москву и заслушание его доклада».
Это постановление Бюро съездов Госплана по изучению производительных сил СССР, напечатанное в газете «Правда» от 28 июля 1925 года.
Весной 1926 года Константин Эдуардович снова в Москве. Он остановился в гостинице на Тверской улице, в доме № 57 (ныне улица Горького). Началась практическая работа. О ней Циолковский писал так: «В 1926 году нам дали возможность работать два месяца и сделать модель металлической оболочки в 10 метров длиною. Сделан хороший практический шаг вперед». Модель имела объем около 10 кубических метров. В начале мая ее осмотрели и испытали члены комиссии Авиахима: в ней участвовал соратник Н. Е. Жуковского профессор Б. Н. Юрьев, инженеры ЦАГИ. Модель имела существенные недостатки, и дальнейшие работы были временно прекращены.
В мае 1926 года Циолковский участвовал в обсуждении предложенного им проекта дирижабля, которое состоялось в Московском университете. Много десятилетий назад он юношей часто проходил мимо университета, направляясь в Румянцевскую библиотеку. А теперь здесь, в храме науки, обсуждался его проект.
Конечно, детальная разработка технического проекта была не под силу одному человеку. В те годы еще не были проведены необходимые исследования материалов, из которых Циолковский предлагал создавать дирижабли, не были разработаны и способы их обработки и соединения. Да и самой теории проектирования металлического дирижабля еще не существовало. Предстояло также провести большие работы по созданию моделей дирижабля. Циолковский понимал эти трудности. Он говорил: «Дальнейшая постройка моделей есть осторожное, разумное, экономичное развитие совершенно нового, чрезвычайно трудного и высокого плодотворного дела, для введения практического и дешевого воздушного транспорта в Советской России и во всем свете. Опыт многое в моих теоретических выводах может изменить».
В начале 30-х годов дирижаблестроение перешло в государственное подчинение. Был создан научно-исследовательский комбинат «Дирижаблестрой». В мае 1931 года в районе подмосковной железнодорожной платформы Долгопрудная началось строительство первой в нашей стране опытной дирижаблестроительной верфи, газового завода и других сооружений, необходимых для создания и эксплуатации дирижаблей. В фонд дирижаблестроения в 1930—1931 годах было собрано 25 миллионов рублей добровольных взносов.
Первый построенный в Подмосковье дирижабль участвовал 7 ноября 1932 года в воздушном параде над Красной площадью, а затем совершил опытные и агитационные полеты по различным маршрутам.
В «Дирижаблестрое» было создано специальное конструкторское бюро, которое работало над созданием металлического дирижабля по проекту Циолковского. Константина Эдуардовича назначили научным консультантом, хотя он продолжал жить в Калуге.
Последние две поездки Циолковского в Москву относятся к 1932 году. Они связаны с юбилейными торжествами, которые проходили в столице по случаю его семидесятипятилетия. Константина Эдуардовича мучили сомнения — ехать ли в Москву, он считал, что не заслуживает столь торжественного чествования. Убедили друзья — ведь за поездкой стояла пропаганда его идей.
Осенним днем 1932 года приехал Циолковский в Москву, заметно преобразившуюся с того времени, когда шестнадцатилетним пареньком он впервые ступил на ее землю. Поселился Константин Эдуардович в гостинице «Метрополь», в 205-м номере.
Чествование состоялось в октябре в Колонном зале Дома союзов (Пушкинская ул., 1/6).
Вот пригласительный билет того торжественного заседания: «Вступительное слово председателя Центрального Совета Союза Осоавиахима СССР Р. П. Эйдемана.
Приветствия представителей партийных, профессиональных, комсомольских и научных организаций и представителей фабрик и заводов».
19 сентября 1935 года великого русского ученого не стало.